Мадонна: Меня называли Бой-Той

15.01.2010 г.

Спустя несколько дней после своего пятьдесят первого дня рождения Мадонна встретилась с RS (Rolling Stone), чтобы рассказать, каким образом ей удалось превратиться из художницы круга Жан-Мишеля Баскии в живое и вполне самостоятельное произведение искусства, существованию которого, впрочем, всерьез угрожает обычный недосып

Около лондонского особняка Мадонны, расположенного в старом районе Мэрилебон, висит знак, на котором можно прочесть: «Однажды кто-то очень знаменитый решит здесь поселиться». Сегодня эта самая знаменитость взяла перерыв в «Sticky & Sweet Tour», и в доме сразу же закипела жизнь.

В подвале монтажеры работают над двумя музыкальными видео. Тускло освещенный холл, где красуется картина старого мастера с изображением венецианского карнавала, занят персоналом: ассистентка, молчаливый рабочий, а также тренер 51?летней блондинки, яростно негодующий по поводу таблоидного фото, где руки его подопечной вышли особенно жилистыми. «А ведь я получаю сотни электронных писем от людей, которые хотят тело в точности как у нее», - жалуется он мне. Впрочем, в мире Мадонны после двадцати семи лет бесконечных скандалов и провокаций один несчастный снимок ровным счетом ничего не значит. За последние три декады певица продала более двухсот миллионов записей (больше, чем любая другая поющая артистка), а ее гастроли в рамках «Sticky & Sweet Tour» уже сейчас признаны самым успешным сольным концертным предприятием всех времен. За несколько дней до нашего первого интервью 80000 человек на стадионе в Варшаве пропели «Happy Birthday» в честь ее дня рождения и довели Мадонну до слез. Когда рев трибун немного стих, певица сообщила полякам: «Я так люблю свою работу, и сейчас вы сделали мне лучший подарок в моей жизни!».

Вторая часть разговора с Мадонной состоялась в королевском номере отеля в Будапеште, причем певица, которая редко возвращается к своему прошлому, неожиданно ударилась в воспоминания. Самостоятельная жизнь Мадонны, выросшей в пригороде Детройта, началась практически в шесть лет, когда умерла ее мать. Уже тогда было понятно, что девушка является законченным экстравертом: на первом же своем конкурсе юных дарований она выступала с гримом, нанесенным прямо на тело. Поскандалив с отцом, Мадонна бросила Мичиганский университет, где изучала современный танец, и в 1978 году переехала в Нью-Йорк, чтобы стать натурщицей и плясать в клубах вроде CBGB. На дебютной пластинке 1983 года «Madonna» уже были хиты - «Holyday» и «Lucky Star», - а появившийся спустя год диск «Like A Virgin» катапультировал певицу в высшую лигу. Выступление в чулках на церемонии MTV Video Music Awards закрепило успех, и стало ясно, что с этой девушкой стоит считаться.

Спустя четверть века Мадонна продолжает работать над собственным имиджем. Совсем недавно на прилавках появился сборник ее лучших хитов «Celebration» - двухдисковая компиляция с тридцатью шестью синглами (начиная с «Everybody», выпущенного в октябре 1982 года) и двумя новыми песнями, одна из которых - коллаборация с Лилом Уэйном «Revolver». Начинается пластинка с номера «Hung Up». «Потому что это забойная песня», - объясняет Мадонна. Но не только поэтому: именно «Hung Up» является самой успешной записью певицы за всю карьеру - сингл возглавил хит-парады в сорока пяти странах. Когда Мадонна появляется передо мной впервые, ее лицо еще кажется раскрасневшимся после тренировки. Она облачена в иссиня-черный топ с пентаграммой-сердечком. Левую руку блондинки украшает знаменитая каббалистическая тесемка. На лице певицы нет ни следа косметики, а в речи прослеживаются лишь слабые нотки того британского акцента, который появился у нее в последние десять лет. Наверное, сейчас совершенное английское произношение Мадонне уже ни к чему: год назад она развелась с режиссером Гаем Ричи и приобрела новую официальную резиденцию в Нью-Йорке - массивный таунхаус в Верхнем Ист-Сайде. Двадцать лет назад с певицей было невозможно говорить, скажем, о распаде ее странного брака с Шоном Пенном. Однако сейчас все изменилось, и, по уверениям Мадонны, за эмоциональное спокойствие она должна благодарить Каббалу. «Вряд ли я была особенно жестокой и бессердечной в прошлом, но в те времена я вполне могла сплетничать о людях или просто говорить вещи не подумав, - заявляет блондинка. - Каббала полностью изменила мой взгляд на вещи, и я научилась иначе смотреть на мир. Теперь я отвечаю за свои слова и больше не смотрю на людей с точки зрения жертвы». Разумеется, я интересуюсь, как мне называть собеседницу: Мадонна? мисс Чикконе? Мэдж? «Все, кто меня знают, обращаются ко мне Эм, - говорит певица. - Мэдж - это, например, для британской прессы. Я слышала две версии происхождения этого прозвища. Первая - что британцам хочется называть меня так, как называют домохозяек, - хотя я никогда не была домохозяйкой. Вторая - что это сокращение от «majesty» (ее «величество» - прим. RS). Само собой, второй вариант меня привлекает гораздо больше».

Вы выросли в Понтиаке, пригороде Детройта, где музыку слушали в основном на тусовках с барбекю, причем большинство людей на этих праздниках были афроамериканцами. Помните те времена?
Тогда в ходу был Motown. Он звучал практически отовсюду. Стиви Уандер, Дайана Росс, The Jackson 5 - вот на чем я выросла. Но когда я пошла в старшие классы, мы переехали в другой пригород, где по большей части жили белые клерки. Там уже не было всех этих домашних вечеринок и музыки, которая могла грохотать из открытой двери дома напротив. Разумеется, мне сразу стало одиноко и я начала строить собственный мир. Поэтому я стала более закрытой, но выбрала себе новое ремесло танцовщицы и принялась ходить на доступные мне концерты.

Интересно, о каких именно концертах идет речь?
Впервые я попала на Дэвида Боуи в детройтском Cobo Hall, когда мне было пятнадцать. Вместе с ним выступали мимы. Это было просто потрясающе. Вторым шоу был Элтон Джон, а третьим - Боб Марли. Не так уж плохо, правда?

Довольно забавно узнать, что вас вдохновлял именно Боуи.
Это все потому, что многие воспринимают меня как дитя эпохи диско. А мои старшие братья у себя в подвале слушали The Who, The Rolling Stones, Боба Дилана, «Whole Lotta Love» Led Zeppelin. Ну и я с ними заодно.

Кстати о The Who - вы ведь исполняли их номер «Baba O'Riley» на конкурсе юных дарований.
Тогда я попросила подружек разрисовать мне тело флуоресцентными красками - пылающие сердца, цветы. На мне были шорты и топик, едва закрывавший грудь. В общем, на сцене я слегка обезумела: меня же никогда раньше не слепили прожекторы и стробоскоп. Думаю, всем в зале быстро стало понятно, что со мной что-то глобально не так. Это же был мой дебют на сцене. Думаю, с того самого раза я и начала свою карьеру провокатора. После этого выступления подружки со мной перестали разговаривать, а парни смотрели как на умалишенную. Что уж тут поделать - таково было мое предназначение.

Вы переехали в Нью-Йорк, бросив Университет Мичигана, чтобы стать танцовщицей. А в роли певицы когда решили себя попробовать?
Обстоятельства диктовали свои условия. Я была танцовщицей и стала ходить на прослушивания в музыкальные театры, а там меня просили петь. Большинство людей на этих прослушиваниях пели гораздо профессиональнее, чем я: они приходили с нотами и выдавали их аккомпаниатору. Что до меня, то я могла только спеть что-нибудь из того, что я слышала по радио. Ну, например, песню Ареты Франклин - можете представить, как плохо это у меня выходило.

В 1979 году вы жили в Квинсе с Дэном и Эдом Гилроями, у которых была группа под названием Breakfast Club. В конце концов вы к ней присоединились. Тогда же вы написали свою первую песню.
Она называлась «Tell The Truth». И хотя в ней было только четыре аккорда, для меня это событие стало почти религиозным откровением. У ребят как раз ушел барабанщик, и я заняла его место. Однажды в CBGB я уговорила парней позволить мне спеть песню под гитару. У микрофона мне сразу понравилось.

Спустя три года вы подписали контракт с Sire Records. Когда вы в первый раз услышали себя по радио?
Тогда я жила в Верхнем Ист-Сайде, на углу 99?й и Риверсайд. Было часов семь вечера, я как раз слушала диско-станцию KTU, и тут прозвучал мой первый сингл «Everybody». Тогда я сказала себе: «О Боже, да это же я пою из приемника!»

Вы, наверное, отцу сразу позвонили?
Нет, конечно. Очень сомневаюсь, что это бы его сильно впечатлило.

Но празднование ведь наверняка состоялось?
В то время я постоянно тусовалась с художниками-граффитчиками: среди них были Футура 2000, Кит Хэринг, Жан-Мишель Баския. Жан-Мишель представил меня Энди Уорхолу. Я помню, мы оказались в японском ресторане между Второй Авеню и Седьмой Стрит, где Кит как раз разрисовывал стены, и Баския признался, что очень ревнует меня к успеху на радио. Потому что он думал, что я нашла более доступную форму искусства, чтобы впечатлить большее количество людей. Уорхол тогда сказал, чтобы Жан-Мишель перестал ныть.

Хэринг умер от СПИДа в 1990?м, Баския - от передозировки в 1988?м. Оба были ярчайшими художниками своего поколения. Трудно поверить, что вы общались. Как произошло это знакомство?

С Китом меня познакомил парень, вместе с которым мы снимали квартиру, но к тому времени я уже видела работы Жан-Мишеля на стенах города, в метро и на зданиях. С тех пор мы и начали тусоваться по клубам - Danceteria, Mudd Club, The Roxy. Мы танцевали, с нами зависали ребята из арт-группы The Rock Steady, на улицах мы наблюдали за выступлениями брейкдансеров. Крутое время было.

А сами вы граффити делали?
На стенах, в метро, на тротуарах...

У вас и кличка, наверное, была?
Точно. Меня называли Бой-Той.

Ничего себе! И кто же это придумал?
Это мог быть только Футура. Очень умный был парень. Он полностью изрисовал мою спальню изнутри, когда я жила на 99-ой. Хозяин квартиры едва меня не убил. У нас была целая банда - Деби Мейзар (голливудская актриса - прим. RS) в том числе. Мы называли себя «Уэбо Герлс», от испанского слова «huevos» - «яйца». Очень точное определение: девчонки с яйцами.

У вас наверняка есть картины Уорхола, Хэринга и Баскии?
По нескольку полотен каждого. Кит и Энди сделали четыре картины для меня в качестве свадебного подарка, когда я выходила замуж за Шона. Они взяли для картин первые полосы газеты New York Post. Тогда как раз вышли мои обнаженные снимки в Playboy и Penthouse, и вынос на странице с моим лицом гласил: «Мне не стыдно». Ребята начали рисовать прямо поверх этих страниц. Картины до сих пор хранятся в моем доме в Лос-Анджелесе. Еще у меня кожаный пиджак, разрисованный Китом Хэрингом, с ним я не расстанусь никогда в жизни.

Немногие знают, что к созданию «Material Girl» и «Like A Virgin» вы на самом деле не имели отношения. Что вы подумали, когда впервые услышали демо этих песен?
Они обе мне понравились: ироничные, провокационные, но лично ко мне они не очень подходили. Материальная сторона вопроса меня интересовала далеко не в первую очередь, девственницей я не была, да и вообще не понимала, что значила эта фраза: «Как девственница». Но мне нравилось играть словами, и я подумала, что в этих песнях они совсем не глупые. Даже заумные, очень крутые.

То есть вы не были материалисткой?
Я была бы счастлива покупать картины Фриды Кало и жить в роскошном доме, но тогда я прекрасно понимала, что могу обойтись и без этого. У меня хватало внутренних ресурсов, и если бы я оказалась даже в лесной хижине, я смогла бы обернуть ситуацию себе на пользу. Счастье не зависит от предметного мира.

В тексте песни «Devil Wouldn't Recognize You» с «Hard Candy» есть слова: «Я должна просто уйти / Снова и снова я должна возвращаться назад». Это о вашем разводе с Гаем Ричи?
Для меня последний год был годом испытаний. Я думаю, что работа по-настоящему спасла меня, и слава Богу, что мне было чем заняться. Я могла выброситься из окна. Жизнь - это постоянная адаптация. Она всегда разная. Мои сыновья теперь не со мной, их воспитывает отец, и мне от этого не слишком хорошо. Есть много «за» и «против», но я точно решу свои проблемы.

Вы как-то сказали Rolling Stone: «Были времена, когда я думала, что если бы знала, какова на вкус слава, то не старалась бы так сильно, чтобы ее достичь». Что вы сейчас думаете на этот счет?
Когда ты все на свете начинаешь понимать, это значит, что твоя карьера подошла к концу. Моя работа позволила мне заниматься кучей вещей, которые к музыке не имеют никакого отношения. Почему я должна негативно воспринимать свою карьеру, если, скажем, моя деятельность помогла многим людям в Африке изменить свою жизнь к лучшему? Я вот что вам скажу: вчера я почувствовала, что встала не с той ноги. И слава Богу, что интервью у нас сегодня.

То есть вы бываете сварливой?
В любой день у меня случаются моменты, когда я чувствую, что мои слова и действия могут по-настоящему ранить людей. Обычно это случается, когда я просыпаюсь утром и когда ложусь в постель. Тогда я думаю: «Что же я буду делать со своим новым днем?» - а потом: «Ну и что же я сделала с моим днем?»

Наверное, по большей части вы остаетесь удовлетворенной?
Иногда да, но порой я чувствую себя униженной или ощущаю, что не привнесла в жизнь других людей ничего, кроме опустошения и хаоса. Но я же все-таки живой человек. И когда я совершаю ошибки, мне всегда нужно учиться себя прощать.

Автор: Остин Скэггз
"Rolling Stone", №65